Сурхо Сугаипов родился и вырос в Чечне. Детство молодого человека пришлось на военные годы.
Несмотря на трудное время, проведённое в лагерях для беженцев, и вынужденную эмиграцию в последующем, Сурхо вспоминает годы жизни на родине с теплотой, даже называет их счастливым периодом. В возрасте 15 лет Сурхо вместе с семьёй переехал в Германию. Здесь он закончил школу, поступил в университет и стал изучать банковское дело.
Но в 2014 году, уже будучи студентом, он случайно узнал о кастинге для французского фильма и решил попробовать его пройти. Это решение привело молодого человека в мир кино и навсегда изменило его жизнь.
Фильм французского режиссера С. Леонор «Великий человек» вышел на экраны в 2014 году. Он рассказывает об истории дружбы чеченского парня и француза по прозвищу Гамильтон. Для участия в фильме Сурхо пришлось не только впервые в жизни столкнуться со съёмочным процессом, но и начать изучать французский язык.
Текст своей роли он заучивал и проговаривал в перерывах между съемками по десятки раз и, как оказалось, не зря. Фильм был очень тепло встречен зрителями и критиками. Сегодня за спиной у молодого человека участие как минимум в пяти фильмах и дебют в качестве режиссёра.
О своем детстве, эмиграции и о том, как попал в мир киноиндустрии, чеченский актер и режиссер рассказал Заре Муртазалиевой в эксклюзивном интервью для журнала «ДОШ».
Сурхо, почему ты вдруг заинтересовался кино?
Мне всегда был интересно снимать кино. Мне кажется, люди до конца не осознают, как сильно кино изменило их жизнь, как далеко позволило шагнуть. К примеру, будучи ребёнком и живя в республике, терзаемой военными конфликтами, я изучал мир по фильмам. Всё, что я знал о жизни за пределами нашей Чечни, все эти представления складывались на основе того, что я смог увидеть на телеэкранах.
Я с детства мечтал стать режиссёром и самому рассказывать истории. Но когда приехал в Европу в качестве беженца, будучи старшим сыном в семье, я не мог сразу позволить себе пойти учиться на режиссёра.
Во-первых, было сложно попасть туда, во-вторых, я не говорил по-немецки. Вот и поступил учиться на экономиста.
Уже будучи студентом, я узнал, что ищут чеченца для участия во французском фильме, и охотно подался туда. Так я получил опыт, благодаря которому окончательно понял: это моя тема, вот чем я хочу заниматься.
А недавно у меня появилась возможность поработать и в качестве режиссёра: у нас образовалась бесплатная локация и профессиональная камера. Тогда мы решили с другом снять что-то авторское. Наш фильм — короткометражка о дигитализации (цифровизации – прим. “ДОШ”) мозга с целью копирования оного на фестплату. После удачного эксперимента учёные осознают, что получили неожиданный для себя результат. Мозг, который им удалось скопировать, не просто лежит в качестве данных на плате, а вполне активен и живёт в дигитальной версии. Не блокбастер, конечно, но я не стесняюсь его показывать. Фильм называется «DARA». Сейчас закончим работу и отправим на фестивали. Может, нас и возьмут, кто знает?
Какие истории ты хочешь рассказывать?
Всё зависит от самой истории. Иногда бывает так, что тебе рассказывают что-то настолько необычное и впечатляющее, что потом ты никак не можешь выкинуть это из головы. Но меня интересуют больше жизненные драмы — это определённо моя тема. Однако я не хочу себя ни в чём ограничивать, может, когда-нибудь я сниму и комедию.
Ты думал о том, чем бы ты занимался, если бы остался в республике? Получается, что в твоём случае эмиграция оказала на твою жизнь самое благотворное влияние?
Если бы я был дома, то скорее всего не занимался бы этой профессией. По молодости лет, наверное, позволил бы общественному мнению повлиять на себя и решив, что кино — это не очень серьёзно, всё забросил бы. Да, мне эмиграция, считаю, точно пошла на пользу, к тому же помогла взглянуть и на наш мир со стороны.
Как твои друзья и знакомые относятся к твоей профессии? У тебя никогда не было случая, когда кто-то из них говорил, что нужно заняться чем-то другим и оставить кино?
У меня интернациональный круг общения, но большинство друзей все-таки мои земляки. Им нравится то, чем я занимаюсь, и они поддерживают меня в этом.
Но если говорить о стереотипах, то в нашем достаточно консервативном обществе, не только живущие дома, но и среди европейских соотечественников найдутся те, кто считает, что кино — занятие не из самых серьёзных, нужно осваивать более основательную профессию.
Я понимаю их, поскольку они полагают, что в киноиндустрии высокая конкуренция. Чтобы работать в данной сфере, недостаточно просто приобрести какие-то профессиональные навыки — нужно помнить, что ты находишься в постоянной борьбе.
Тебе постоянно нужно совершенствоваться, в этой карьере нет никакой финальной точки, когда ты можешь выдохнуть и сказать: я достиг всего.
Как часто ты бываешь в Чечне? Не возникало желания или мысли окончательно вернуться домой?
За всё это время в Чечне я побывал лишь два раза. Последний раз — пять лет назад. Я никогда не думал об этом и не ставил себе такой цели, но мы не знаем, как обернётся наша жизнь. Пока у меня нет точного ответа на этот вопрос. Германия для меня стала моим вторым домом, я очень многим этой стране обязан и понимаю это. Более того, я очень рад, что попал именно сюда, и пока отсюда никуда уезжать не собираюсь. Чувствую себя здесь хорошо, уверенно и спокойно.
Если вернуться в твоё прошлое, каким тебе помнится детство?
Возможно, это и прозвучит очень странно, но детство у меня было счастливым. У нас большая семья, со стороны обоих родителей у меня очень много родственников, двоюродных братьев. Мы проводили много времени друг у друга в гостях, всегда было очень весело. А когда грянула первая российско-чеченская война, мне было всего 9 лет, тут уже начинается общая история для всех чеченцев. Всё, как и у всех: война — бомбы, обстрелы, смерти и разрушения. В начале 1995 года мы переехали в Ачхой-Мартан, а когда начали бомбить и это село, перебрались в Нальчик. Почти всю первую войну мы прожили там, в Нальчике.
Там я также ходил в школу и ничего не пропускал. Нас разместили в санатории для беженцев, где было много моих сверстников. Всё, что от нас требовалось тогда, — ходить в школу, то есть учиться, вести себя нормально. А всякие финансовые трудности и переживания мы в таком возрасте не очень осознавали, да и родители пытались нас оберегать. Может, потому пребывание в Нальчике мне тоже вспоминается с теплотой.
Мне было 13 лет, когда мы вернулись в республику, и до 15 я опять жил дома. Но потом началась вторая война, и мы уже сразу уехали в Европу.
Как складывалась твоя жизнь в эмиграции? Помнишь свой первый день в Германии?
Жизнь складывалась обычным образом. Я приехал в 15-летнем возрасте и сразу пошёл учиться в девятый класс. С базовым английским я смог его закончить и как-то перейти в десятый. После окончания школы поступил в Кёльнский университет на факультет экономики, изучал банковское дело.
Когда появилась возможность сниматься, я очень долго пытался усидеть на двух стульях: стать банкиром и одновременно реализовать себя как актёр. Но так не получалось. Правда, сейчас я решил закончить университет и получить диплом. Не лишним будет диплом о получении профессии, и родственников заодно хочется “успокоить”.
У меня мама была учителем русского и чеченского языков, но долгое время работала журналистом, росла в Советском Союзе, я из-за неё и решил в универ вернуться. Она настаивала на том, чтобы я получил высшее образование, хотя сама всячески поддерживала меня с самого начала в моей мечте сниматься в кино и снимать самому.
Наш первый день в Германии я, разумеется, запомнил хорошо. Мы приехали все замёрзшие и уставшие, так как добирались, как и все беженцы, очень тяжело: из Польши ехали в Кёльн, у отца были здесь знакомые и они могли как-то помочь советом, объяснить нам, сориентировать на местности и т.д. Все вещи мы оставили в Польше.
У отца была какая-то небольшая сумочка, у нас с сестрой — пара рюкзаков и младший брат ещё на руках.
Как ты сообщил семье новость, что банкиром не будешь, а хочешь попробовать себя в новом, вполне возможно, неожиданном для них, амплуа?
Мама давно знала о моей мечте. Всё началось с того, что она услышала об этом кастинге от своего племянника и сама сказала мне об этом. Я не решался отправить заявку на участие в нем. Тогда мама попросила отправить моё резюме своего племянника, что тот и сделал. Неожиданным образом моя кандидатура была одобрена и меня утвердили на эту роль.
Вот как-то так.
Отец, правда, очень долго считал, что я занимаюсь не тем, что лучше закончить образование и пойти работать в банк. Понадобилось время, чтобы он свыкся с этой реальностью, и самое главное — принял её. Сейчас же он еще и интерес проявляет к тому, чем я занимаюсь, следит за проектами с моим участием и выходами моих фильмов. Более того, своим друзьям посылает какие-то ролики со мной. Часто высказывает он и свое мнение о моей работе. Это не может меня не радовать, конечно.
Ты уже успел сняться в таких фильмах как The Bureau, Nightlife, The Great Man. Есть новые роли или предложения? Чего нам ждать от тебя в будущем?
Я только-только закончил сниматься во французском сериале от “Амазон”. Сериал называется «Totems», “Амазон” заказал его у студии Gaumont. Они теперь решили работать так же, как Нетфликс: заходят на рынок с самых разных сторон. У меня там была роль агента КГБ. Всё, как полагается: защищаю ценности и идеи СССР, борюсь с врагами и мне без разницы, сколько людей пострадает. Я защищаю идеи коммунизма. С моей подачи они изменили имя КГБэшника с Юрия Коречникова на Юрия Мелия.
Получается весь набор: грузин, КГБ и намёк на Берию. И Мелия по-грузински означает “Лис”, если я не ошибаюсь. Прямо сейчас занят на съёмках в немецком фильме «Das Netz», но раскрывать какие-то детали пока не имею право.
Каких персонажей ты любишь больше играть — отрицательных или положительных?
Мне нравится играть отрицательных героев. Есть куда развернуться фантазии, как говорится, да и возможность прекрасная для импровизации. Положительный герой должен двигаться в заданном направлении: страдать ради других, например, или спасать кого-то. А у зрителей он всегда вызывает почти одинаковые положительные эмоции. Хороших все любят, они всем импонируют. А в качестве антигероя я могу импровизировать. Но самое главное, я могу полюбиться зрителю, даже будучи злодеем.
Как актёру мне, с точки зрения профессионального роста, куда интереснее роли, в которых можно раскрыться и проявить себя.