Герои Операции "Нептун"
Ранним солнечным утром 6 июня 2004 года я, мой друг-англичанин и его отец - ветеран Второй мировой войны, освобождавший Францию, Бельгию, Голландию и Германию, - прибыв накануне паромом из английского порта Портсмут в Нормандию на празднование 60-летней годовщины со дня высадки британских, канадских и американских войск на северных французских пляжах, подъехали на машине к развилке, ведущей к главной дороге по направлению на север, к морскому побережью. К нашему удивлению, прямо перед собой мы увидели живую цепочку сине-мундирных жандармов всех возрастов и комплекций: худых и полных, коротышек и атлетов. Цепочка тянулась справа налево и уходила вдаль, за горизонт, куда только мог дотянуться взгляд - черта, педантично прочерченная под линейку. Они стояли, как истуканы: широко расставив ноги, заложив руки за спину, в синих кепи, на равном расстоянии друг от друга, примерно метров в 10-15. Так как они преградили полностью все дороги, ведущие на пляжи, мы вышли из машины и подошли к молодому жандарму, чтобы узнать, что произошло. Когда мой друг спросил по-французски, что случилось, тот ответил: „Въезд без пропуска на пляжи закрыт“. Мой друг спросил, почему, и получил в ответ длинную речь о том, что американский президент Джордж Буш-младший нуждался в защите от террористических актов „исламистов” в отместку за то, что он начал войну в Ираке в 2003 году. Мой друг спросил: „А при чём тут мы: двое англичан и украинка? При чём тут мой отец, высадившийся с десантом 60 лет назад на заминированном немцами нормандском пляже под артобстрелом и пулемётными очередями из амбразур и дотов?” „Приказ есть приказ“, - последовал ответ. Альберт - среднего роста, коренастый, седоволосый, с небольшой ухоженной аккуратной бородкой, в мундире 15-й Шотландской Дивизии (в годы войны он служил в рядах бригады сапёров, водил грузовики, строя мосты и переправы под вражеским обстрелом), на пиджаке которого сияли медали в два ряда, подошёл к жандарму и начал говорить по-английски, а мой друг одновременно переводил на французский.
- Сынок, а сколько тебе лет?
- 23.
- А мне было 19, когда я пересёк Ла Манш в штормовую погоду и высадился с молодыми ребятами, моими сослуживцами, в 3-х милях отсюда, на пляже, под обстрелом. Я был там, освобождая твою землю, ровно 60 лет назад, и теперь ты стоишь тут, живой и здоровый, в свободной стране, и не пускаешь меня на мой пляж, где полегли мои друзья. Я - пожилой человек, и любой день для меня может быть последним. У меня больное сердце, a несколько лет назад мне сделали операцию на бедренном суставе - хирург вставил металлический штырь; видишь: я хожу с тросточкой, у меня постоянно болит нога. Мне трудно ходить, но я приплываю на пароме каждый год из Англии, чтобы 6 июня пройти по пляжу и прочесть молитву о моих полегших однополчанах. Я приезжаю каждый год не для себя - мне трудно возвращаться в это место, - но я делаю это в честь памяти погибших. Мой сын и его подруга привезли меня на своей машине; мы всегда приезжаем втроём - это семейная традиция.
- У меня приказ свыше: проезд запрещён без специальных пропусков.
- Сынок, мне не нужен был пропуск 60 лет назад!
- Разговор окончен!
Альберт - сдержанный, уравновешенный, всегда корректный, типичный англичанин старой закалки - разрыдался... Я пристально посмотрела в карие глаза молодого жандарма. Тот пожал по-французски плечами, опустил голову и ничего не сказал. Мой друг и я обняли Альбертa, и так мы и стояли, закрывая его от любопытных взглядов прохожих, пока он не выплакался, вытер мокрое лицо носовым платком, и мы пошли к машине, стоящей на обочине.
- Куда теперь? - спросил мой друг.
- На британское кладбище, к моим ребятам.
Олена Гончарук, 3 января 2021 г.